Орловский священник поделился рассуждениями на тему пагубного воздействия тюрем в России

Орловский священник, настоятелем храма святителя Николая Мирликийского в микрорайоне «Новая Ботаника» Дионисий Костомаров написал в своем фейсбуке пост, в котором поделился рассуждениями на тему пагубного воздействия тюрем в России. По мнению священнослужителя, тюремная культура куда более опаснее, чем многие социальные проблемы, а потому обществу и власти необходимо задуматься о том, кого действительно нужно сажать, а для кого и штраф станет достаточной мерой наказания.

Дионисий Костомаров:

- Читая новости и комментарии к ним, касающиеся "посадили-задержали", я заметил интересную особенность.

В нашей стране любят "обвинять и сажать в тюрьму". Во-первых, в самом простом и буквальном смысле: в 2018 году, по данным Росстата, количество оправдательных приговоров было 0.25 %. Это довольно страшная статистика, особенно с учетом того, что множество обвинительных приговоров касаются молодых людей по наркотическим статьям. Ограждая от себя потребителя , как правило, легких наркотиков, через 5-6 лет мы приветствуем носителя тюремной культуру, которая весьма толерантна к психологическому и физическому насилию, лжи и незаконным способам решения проблем. На полях замечу, что, выходя из тюрьмы, человек, как правило, не перестает употреблять наркотики. Из наркомана мы получаем жестокого и озлобленного наркомана с разрушенными социальными связями и без работы. Но это частный пример.

И действия судебной системы, к сожалению, только вершина айсберга. Как показывает та же статистика, "обвинять и сажать" у нас любит не только государственная машина, но и общество. При этом, со всех сторон баррикад. Только за несколько последних дней в ленте от людей умных, с высшими образованиями и жизненным опытом, я прочел, что: надо сажать "воров", "чиновников", "судей", "либералов", "мужей-абьюзеров", "феминисток", "геев", "попов" и так дальше. Иначе говоря, тюремный срок как способ решения социальных проблем вполне себе подразумевается допустимым вариантом.

Я сейчас доведу до абсурда, но жители страны, познавшей Воркуту и Беломорканал, создавшей систему ГУЛАГ, до сих пор не поняли, что сроки заключения мало что решают. Когда от молодого и либерального человека в по-европейски светлой футболке я читаю про "посадить мента", "они за это ответят", я чувствую удушающий запах серы.

В реальности же, конечно, тюремные сроки редко кого исправляют. Согласно тому же Росстату, более 60 % отсидевших возвращаются в тюрьму. Войдя, при этом, во вкус: т.е. второе срок часто получают за более жестокие и тяжкие преступления. Иначе говоря, если уж общество хочет по-настоящему себя от чего-то изолировать, то надо всех этих "воров", "чиновников", "судей", "либералов", "мужей-абьюзеров", "феминисток", "геев", "попов" и так дальше не сажать, а просто убивать. Правда, нас тогда не останется вовсе. Но ведь "нет человека, нет и проблемы", так ведь?

Возвращаясь от прямолинейной иронии к жестокой реальности, скажу, что тюремная культура опасна не только в небогатых странах, она успешно подтачивает и страны богатые. В США существует множество программ "реабилитации", социальных служб, контролирующих возвращение освободившегося заключенного в общество и ничего из этого почти не помогает. На 100 тысяч человек там стабильно около 650 заключенных уже много лет (первое место в мире, у нас "всего" 350).

Что можно сделать? Как показывает практика, хорошо работает перевод наказания по статьям от мер "лишения свободы" к экономическому воздействию, штрафам, обязательным работам. Но надо ли кого-то сажать? Да. Как мне кажется, ограждать себя общество должно в первую очередь от настоящих убийц, настоящих насильников, от настоящих маньяков. От тех, кто представляет физическую опасность для окружающих. С остальными "договариваться" штрафами, конфискациями, контролем (и много еще чего можно придумать, мы же умные).

Я уверен, что в своей глубине тюремная культура во многом опаснее многих популярных "социальных проблем". Именно она рождает толерантность к насилию и жестокость. Она будто выкорчевывает один сорняк, чтобы на его место явились семь злейших, связанных под землей сгнившей, но крепкой корневой системой.